Дайрин с пренебрежением глянула на него.

– Кит, я уже достаточно взрослая, чтобы отличить ЗВЕЗДУ от ПЛАНЕТЫ.

Кит поглядел на Ниту с таким выражением, которое красноречиво говорило, о ЧЕМ он сейчас думал. «Она знает свое дело», – успокоила его Нита, нацелив тайную мысль прямо в его мозг.

Она присела на корточки, наблюдая, как Джонни в последний раз проходится по значкам диаграммы рябиновым прутиком, чтобы проверить написание отдельных букв и активизировать их пульсирующую энергию. Тут в зал вошла Бидди, неся в руках что-то длинное, похожее на толстый брус металла.

Она осторожно опустила этот брус внутри узла диаграммы, который предназначался для приема плазмы, и разогнулась, потирая поясницу. Брус был длиной около полуметра и в сечении пятнадцать на пятнадцать сантиметров. По всей длине его шла глубокая выемка шириной сантиметров семь. Она обрывалась на сантиметр от каждого края бруса.

– Вот, – сказала Бидди, – эту форму я использую для закаливания инструментов. Лучшее, что нашла.

– Так-так. – Дайрин посмотрела на компьютер. Он еле слышно заурчал, принимаясь за работу. Нита с интересом наблюдала за ним: ведь оба дисковода пусты! Где у него дискеты?

А Дайрин невозмутимо следила за мельканием на экране.

– О'кей, – сказала она и теперь уже повернулась к Джонни. – Буду готова, когда скажете.

– Хорошо. Давайте приступать. Дорис, Чашу…

– Сейчас, – откликнулась Дорис и вышла. Через мгновение она внесла Котел Воскресения Дагда.

– Дорис, тебе следить за ним, – приказал Джонни. – Если какая-нибудь вещь и попытается вырваться, так это Чаша.

– Сделаю все, как надо, не беспокойся.

– Камень опекать не нужно, – продолжал Джонни, поглядывая на круг рядом с Чашей. – С Землей у нас не будет прямого контакта. Кит!..

Кит внес Фрагарах и осторожно положил в предназначенный ему круг. Меч чуть светился, но свет этот, словно легкий ветерок, колебал свисающие со стен полотнища знамен.

– И Воздух готов, – сказал Джонни. – Остался только один элемент, и именно его нам не хватает. Дайрин?

Она ступила в круг для Огня, стала рядом со стальным брусом и спокойно произнесла:

– Начинаем!

Джонни заложил руки за спину, склонился над диаграммой и начал вслух читать заклинание. Обычная тишина закатного часа здесь, в удаленном от дороги и жилья замке вдруг стала еще глуше. Волшебный Язык поглощал все земные звуки. Но зато громче звучал ток крови, отдаваясь в ушах. Нита почувствовала, как волшебство втягивает все ее существо в неподвижное движение, в круговорот знаков и символов, в бездонную воронку, словно атомы ее тела бешено закружил вихрь все убыстряющейся речи Джонни. И в этой невероятной наружной тишине Нита уловила, почувствовала медленно нарастающий рев воды. Она то выплескивалась из недр земли, то уходила в подземные глубины, то вновь била ключом, а то опять низвергалась в подземные пустоты. И с каждым разом вода вымывала, уносила с собой все опасные и вредные влияния, разлитые в воздухе.

Заклинание начало работать. Это каждый раз ощущалось как какое-то изменение твоей физической сути: слова как бы изменяли реальность, но это были слова волшебного Языка. Нита протянула вперед руку, и ладонь ее наткнулась на гладкую холодную поверхность камня, хотя воздух по-прежнему оставался ясным, прозрачным и как бы не существующим. Или только казался таким?

Снаружи, на улице медленно сгущалась темнота, но в зале свет не угасал. Фрагарах и Чаша сияли, отбрасывая длинные тени. И от каждого, кто стоял рядом, тени тянулись по блестящему кафельному поду, загибаясь и карабкаясь по стенам. Ясный, теплый, бледный свет исходил от клинка Фрагараха. Чаша изливала холодное, голубое пламя, кипящее внутри ее и словно бы выплескивающееся через край. На какое-то мгновение Чаша вспыхнула и засияла ярче, чем Меч. Нита слышала, как голос Джонни напрягся, ибо он должен был поддерживать равновесие сил между Сокровищами до тех пор, пока симметричная часть заклинания не будет завершена. Нита не знала, как долго должно тянуться это заклинание. То мерещилось, что оно будет продолжаться вечность, а то вдруг казалось, что Джонни говорит всего какую-то долю секунды. Это было обычное смещение времени для того, кто находился в центре заклинания. Мир словно бы застывал, пока шло его подробное описание на Языке…

Джонни умолк и посмотрел на Дайрин.

Она кивнула, сложила на груди руки и начала говорить. Теперь Нита уже не чувствовала внутренней дрожи. Зато ей казалось, что тело, каждую его клеточку покалывает мелкими иголочками, будто все оно затекло. Дайрин строила скольжение времени, длинный невидимый тоннель сквозь пространство, тоннель, по которому потечет звездная сталь. Вся сложность состояла в том, что тоннель не проходил сквозь реальное время и пространство, он словно бы огибал их, существуя в ином мире. И в то же время должен был оканчиваться здесь, на Земле, и именно в том месте, где задумано. Однако это огибание, а точнее, обман пространства и времени не проходит безнаказанно: реальность может отомстить, и жестоко. Нита посмотрела на Кита и увидела, что он почти в бессознательном состоянии, но, сжав зубы, старается держаться. Ронан выглядел не лучше. Все остальные тоже сопротивлялись из последних сил, чтобы вынести это нечеловеческое напряжение. Зато Дайрин, произносившая заклинание, казалась полностью безучастной ко всему происходящему, будто ее тело было вне тяжкого земного влияния. Она на мгновение замолчала, разглядывая диаграмму, а затем медленно, осторожно произнесла пять слов, соблюдая между ними одинаковые, секундные интервалы. И снова умолкла, ожидая.

Внезапно стены, потолок, весь зал – все исчезло! Они стояли в центре НИЧЕГО! Но эта пустота была словно бы забрызгана звездами, нет, состояла из звезд, которые запутались в ней, как в невидимой паутине. «Они слишком сблизились!» – панически подумала Нита. Одна за другой звезды, казалось, меняли свои орбиты, то приближаясь, то удаляясь. Мнилось, что они подчиняются воле Дайрин, которая словно бы сортировала звезды, выбирала из них одну, нужную ей. Звезды плыли, катились, кружились медленным хороводом. Но вот одна остановилась, замерла в опасной близости. Большая белая звезда с тонким золотым ободом по окружности.

Дайрин закрыла глаза и произнесла еще одно слово. В следующее мгновение все пространство запылало. Огонь обрушился на них. Нита застыла от ужаса. Ее чувства уже не подчинялись разуму, который твердил, что все прекрасно, что они, их реальные тела находятся во мраке замка Матрикс под надежной охраной Сокровищ. Перед глазами не было ничего, кроме яростного разрушительного света, безмолвного космического гула. Давление и жар казались невыносимыми. Нита смотрела прямо в сердцевину плавящегося огня и не могла отвести глаз.

Ровный гул вдруг стал глухим, потом взорвался грохотом. Внезапно и огонь, как бы управляемый мановением руки Дайрин, вышел из повиновения и полыхнул, заполняя черноту пространства. Жидкое пламя текло на них неостановимым потоком. И впервые Нита почувствовала, как от Дайрин исходят импульсы беспокойства. Почувствовала увеличение жара и Чаша. Она пыталась всосать, вместить в себя все возрастающий палящий поток и в ответ на его напор залить, погасить скользящим потоком времени, выплескивая его пульсирующими порциями в самую сердцевину разбушевавшейся белой звезды. Но нельзя отдавать энергию Сокровища! Звезда высосет ее полностью, лишив Чашу жизни!

К голосу Дайрин присоединились еще два, произносящих быстрые символы, сплетающих, свивающих знаки Языка в спасительную прочную нить. К удивлению Ниты, это были голоса Дорис и тети Анни. Но, прислушавшись, Нита чуть не расхохоталась. Две волшебницы, как обычные рассерженные тетушки, бранились с одним из Элементов Вселенной. Они отчитывали его так, будто перед ними бьет непослушный ребенок, которого за проказы грозят отправить спать без ужина. Это было, конечно же, забавно, но они говорили с таким напором, с такой уверенностью, что вдруг выплеснулся из Чаши голубой свет, взмыл в пространство коротким протуберанцем, и все резко стихло.